Во всей Одессе такой дом один. Его строили по отдельному проекту специально для одиноких стариков. Место выбрали уютное, на 6-й станции Большого Фонтана. Морской воздух, тишина, много зелени, большая придомовая территория. В общем, живи и радуйся.
Стариков селили в отдельные квартиры со всеми удобствами. На первом этаже для них оборудовали медпункт, клуб, библиотеку, буфет, бесплатный телефон в коридоре. Затем появилась столовая, прачечная. Эти бесплатные блага и должны были обеспечить людям преклонного возраста спокойную старость. Увы. За двадцать лет существования дома, получившего статус пансионата, им пришлось не раз писать письма с просьбой сохранить его для стариков. В 2011 году хлынул новый поток жалоб. И всплыли жуткие махинации с квартирами. Ими торговали и даже расплачивались с работниками КРУ.
Однако власти города не стали ворошить дела минувших дней: не мы, дескать, и не при нас. Чиновники пошли по пути наименьшего сопротивления: нет пансионата — нет проблем. Теперь в шестиэтажном девяностоквартирном доме — отделение для одиноких стариков на базе оставшихся 27 квартир, разбросанных по пяти этажам и длинным коридорам с отсеками. Остальные 63 квартиры приватизированы. В одних хозяйничают новые собственники, никакого отношения к пансионату не имеющие, в других живут их квартиранты, в-третьих — старики, которые тоже нуждаются в опеке. Но «опекают» те, кто ждет их скорой смерти.
История с длинным шлейфом, или Куда смотрели чиновники?
Судьба дома по улице Педагогической, 24 не сложилась в самом начале из-за допущенных при поселении нарушений. Ордера выдавали общего образца и не только одиноким пенсионерам. У многих были родственники. И когда вышел закон о приватизации государственного жилья, а это случилось через два года после заселения дома, старики ринулись оформлять права собственности на свои квадратные метры. В городе ответили отказом: мол, не для этого мы дом на Педагогической строили. Почитайте положение — оно запрещает прописывать других лиц, кроме тех, кому выданы ордера. Так что незачем обивать пороги. Но жалобы сделали свое дело. Вмешалась прокуратура, и приватизация была разрешена. Квартиры пошли по рукам, и дом для одиноких людей зазвенел детскими голосами. Одинокие старики стали жаловаться и просить вернуть дому прежней статус.
В начале 1995 года горисполком решил положить конец разбазариванию квартир. И придал дому статус пансионата. Приватизация была запрещена. Заодно власти распорядились подготовить судебные иски о признании недействительными ордеров, выданных старикам, у которых были родственники. И даже велели изыскать и отселить собственников квартир в новое жилье. Но ничего не вышло. Не смогли или не захотели — это уже не столь важно. В 2007 году горисполком пошел по другому пути: снял дом с баланса ЖКХ и передал в ведение городского центра соцзащиты. Чиновников обязали проводить разъяснительную работу со стариками, убеждая их в о нецелесообразности приватизации жилплощади. На тот момент в частные руки ушло 33 квартиры. Тех, кто оставался проживать в казенных квадратных метрах, освобождали от уплаты коммунальных услуг.
Одновременно велись поиски вариантов обмена приватизированных квартир на одесские квартиры, где живут одинокие старики. Но все эти меры результатов не дали. Запрет на прописку, высокие коммунальные услуги, наверное, могли бы отбить желание покупать квартиры в этом доме. Но каких-либо действенных мер воздействия на потенциальных покупателей не было. Маховик «прихватизации» был запущен.
Судя по чиновничьей переписке, на конец 2000 года порядка 37 квартир числились в частной собственности благодаря судебным решениям. И еще 23 подопечных имели ордера общего образца и могли претендовать на приватизацию. В основном это были одинокие старики, доживавшие свой век. Одни впоследствии ушли из жизни, а другие — стали «собственниками», «благодаря» чьей-то алчности.
Вторая массовая волна приватизации приходится на 2000-е годы, когда к руководству пансионатом пришли люди, которые на протяжении десяти лет добили статус дома до точки невозврата. В конце 2002-го заведение по ул. Педагогической получило статус юридического лица. Было создано коммунальное предприятие под названием «Гериатрический пансионат для одиноких лиц пенсионного возраста», которое стало опекуном для стариков. И пошло-поехало. За четыре года 23 квартиры ушли в частные руки. Потом еще две. И в коммунальной собственности города осталось 27 квартир. Это итог деятельности бывшего директора пансионата Александра Крыжного и его заместителя Владимира Долбина. И, конечно, городского управления соцзащиты, которое их контролировало так, что они работали в условиях полной безнаказанности.
О квартирных махинациях ни слова
В том, что руководство пансионата приложило руку к растаскиванию казенного жилья, нет сомнения. Список владельцев квартир тому свидетельство. Одиноких нуждающихся стариков тут нет. Зато есть пансионатское начальство, работники КРУ и «блатные».
В 2003 году квартирку заполучила жена директора пансионата Нина Иванькова. Она работала здесь сторожем. Купила ее за 6,5 тыс. гривен (судя по договору купли-продажи) у одинокой 86-летней Ольги Ничипоривны Бережной, которая годом ранее, под конец жизни, «решила» оформить приватизацию. В роли продавца, по доверенности, выступил некий гр-н Глушко, прописанный в одном из общежитий города. По прошествии двух с половиной лет после смерти бабушки квартирка была продана супружеской паре, которая и проживает в пансионате по сегодняшний день.
В 2001 году сам заместитель директора Долбин вместе со своей женой вселились в пансионатскую квартиру площадью 39,10 кв. метров. И через два года, в 2003 году, ее приватизировали, не имея на это никаких прав. Проживают на Педагогической, 24 и ныне.
Приблизительно в этот же период повар пансионата Анатолий Демяшкин тоже заполучил здесь квартиру того же метража. В 2003-м приватизировал и сразу же продал. За 69,3 тыс. гривен, или 13 тыс. долл., судя по договору купли-продажи.
В 2005 году дочь замдиректора Юлия Долбина тоже заполучила здесь жилплощадь. Георгий Павлович Гаврилов, 86 лет от роду, завещал ей свою квартиру на случай его смерти. Одинокий старик, проживавший в пансионате с 1994 года, в 2002-м решил обзавестись недвижимостью, и сразу, минуя городской орган приватизации, обратился в суд. Хорошо известная одесситам по ряду выносимых решений судья Ярош, невзирая ни на какие запреты, вынесла вердикт в пользу тех, кто решил получить права собственности на пансионатскую квартиру за старика. Как ни странно, но город не стал оспаривать решение суда, и через три месяца дал добро на приватизацию. С 2010 года в ней прописана другая женщина с 12-летней девочкой.
В 2002 году некто Мушинская, 1974 года рождения, прописалась в квартирке площадью 38,1 кв. м, и сразу же приватизировала, молниеносно, в течение полутора месяцев. Она же получила разрешение построить на территории пансионата два гаража.
Самые последние приватизации тоже весьма показательны. В 2007 году права собственности на квартиру получил отец Анатолия Шубного, возглавлявшего до этого таможенный пост «Одесса-нефтегавань». А в 2009 году он стал директором департамента соцзащиты Одесского горсовета, на балансе которого и числился пансионат. Его отца, 68-летнего пенсионера, поселили в пансионат еще в 1998 году в виде исключения. Как написано в одном из документов, его «нетрудоспособный сын, инвалид второй группы, не имел возможности содержать отца». Но откуда взялось у него право на приватизацию, можно только догадываться.
В мае 2009 года собственницей пансионатской квартиры становится ревизор КРУ в Одесской области Татьяна Мельничук, 1982 года рождения, жительница Котовска, прописавшаяся в одном из одесских общежитий. Она проверяла работу пансионата за 2006—2008 годы. Проверка длилась два с половиной месяца, и даром не прошла. Мельничук заполучила квартиру, в которой по сей день проживает старейшая жительница пансионата Вера Григорьевна Подлесная, 1923 года рождения. Приватизация квартиры была оформлена сразу после проверки КРУ. И затем одинокая старушка лишилась и квартиры, и опеки со стороны города. Буквально через две недели квартира была перерегистрирована в ГБТИ на молодого ревизора.
В это же самое время еще одна сотрудница КРУ Юлия Соколова тоже становится хозяйкой пансионатской квартиры. В ней с момента заселения дома проживала ныне покойная Анастасия Афанасьевна Трушкина. Ей в 2004-м, то есть через 12 лет, тоже «захотелось» вдруг приватизировать пансионатское жилье. Но как только квартира была оформлена на бабушку, она менее чем через месяц перешла в собственность Соколовой Наталии, а та в 2009 году переуступила ее Соколовой Юлии, которая проживает в ней и сегодня. Именно она в должности старшего контролера-ревизора отдела инспектирования в социальной сфере, культуре и туризма КРУ в Одесской области проверяла работу пансионата за 2009—2010 годы.
Как вы сами понимаете, никаких манипуляций с казенными квартирами в пансионате работницы КРУ не обнаружили. Да и никаких других серьезных нарушений. Вместе с тем уже в начале 2010 года всплыло все, что там происходило за последние годы. Крыжный и его команда были уволены. Но, несмотря на то что некоторые факты стали достоянием узкого круга общественности, которая, так сказать и вскрыла нарыв на теле пансионата, тогдашнее руководство города предпочло не выносить сор из избы. Точно так же поступила и нынешняя муниципальная власть, отгородившись от проблем, которые породила незаконная приватизация квартир. Точнее говоря, преступная. Фактически приватизировали и продавали квартиры вместе со стариками.
Подробности аферы
О том, как это происходило можно судить по делу ныне покойной Розалии Петровны Глянц. Старейшая жительница пансионата умерла в начале этого года. Ей было 95 лет. Но до конца своих дней она сохранила ясную память и здравый ум, и могла себя обслуживать самостоятельно. Она помнила подробности, детали и имела свою точку зрения на происходящие. Сохранилась видиозапись ее рассказа. Вот часть свидетельств Р. Глянц.
«Дирекция мою квартиру продала дважды. Вместе с живым жильцом — со мной. Якобы я сама просила. Это небылица. От начала до конца слепленная история. Они думали, что я долго не протяну. Я из принципиальных соображений никогда не хотела приватизировать свою квартиру. Грешно. Дом строился для ветеранов войны и труда. Одиноких, заметьте. И я, кстати, принимала активное участие в его строительстве. Входила в инициативную группу. Должна сказать, благодаря нам в доме поставили радиаторы, которые хорошо греют. А то бы так и сидели в холоде. Так вот, чтобы сюда вселиться, я сдала городу свою халупу. Это было условие такое: сдавать свое жилье взамен на квартиру в пансионате. И живу здесь 19 лет и семь месяцев. А теперь я боюсь, что окажусь на улице. В мою квартиру уже приходил мужчина. Назвался проверяющим. Потом выяснилось, это новый покупатель на мою квартиру. Третий по счету. Посмотреть приходил...».
Розалия Петровна Глянц случайно узнала, что она больше не хозяйка квартиры, в которой поживала почти два десятилетия. Тогдашний новый директор, а им стала Татьяна Случанская, направила запросы в городское агентство по приватизации жилья и ГБТИ (как и по другим подопечным), и выяснилось, что квартира, в которой проживает Глянц, приватизирована восемь лет назад — в 2002 году. И продана в 2003-м. Но в ее паспорте стоял штамп прописки в квартире №17 по ул. Педагогической, 24 и никакой отметки о приватизации жилья.
В прошлом году, еще при жизни Глянц, милиция возбудила уголовное дело по факту мошенничества. От ее имени был направлен иск в суд, благодаря помощи общественной организации «Любимый город», которая отстаивает интересы стариков и борется за сохранение статуса дома на Педагогической, 24. Ответчиками в суде стали бывший директор пансионата и его заместитель, посредник в деле купли-продажи, два покупателя квартиры и городские службы, которые оформляли приватизацию пансионатского жилья, зная, что решениями горисполкома она запрещена. Теперь, после ее смерти, квартиру, в которой она жила, пытается вернуть в собственность города прокуратура. Но суд не торопится рассматривать иск по существу. Хотя аргументов для решения предостаточно.
Судебная экспертиза, проведенная в рамках уголовного дела, показала, что документы, поданные Глянц на приватизацию, — фальшивые. Подпись и рукописный текст выполнены другим лицом. Что касается продажи квартиры, то в роли продавца выступала по доверенности некая гр-ка Лобова, которую Глянц никогда в глаза не видела. Сама доверенность подписана заместителем директора пансионата Долбиным. Якобы по просьбе и в присутствии Глянц, которая на тот момент болела и была не в силах держать ручку. Но Розалия Петровна пребывала в полном здравии, о чем свидетельствуют медицинские записи. Далее. Никаких денег от продажи квартиры Глянц не получала. Какие-либо документы на этот счет отсутствуют. Новая владелица квартиры гр-ка Руссу в течение семи лет никаких прав на квартиру не предъявляла: не стремилась прописаться, вселиться или даже посмотреть жилье. Но когда тайное стало явным, новоиспеченная хозяйка в октябре 2010 года продала квартиру Глянц. Новая «покупательница» гр. Дякивнич точно так же приобрела «кота в мешке», не взглянув на пансионатское жилье. И ни разу не предъявила на него своих прав.
Что интересно, когда вскрылись эти факты, городские власти ничего не предприняли, чтобы вернуть квартиру в коммунальную собственность. По словам представителя общественной организации «Любимый город» Татьяны Бойко, Глянц из своих пенсионных сбережений оплачивала услуги адвоката. Старенькая женщина боялась, что ее могут силой выселить из квартиры. Но самое невероятное то, что когда афера всплыла, Глянц потеряла права на бесплатное медико-социальное и бытовое обслуживание в пансионате. Жители приватизированных квартир такого права не имеют. И была вынуждена оплачивать коммунальные и другие услуги за свой счет. С мая 2010-го по декабрь 2011 года она уплатила за питание и социальные услуги 19500 гривен. Плюс 780 гривен за электроэнергию. Эти суммы указаны в судебном иске Глянц. То есть за аферу, которую провернули руководители пансионата за спиной старенькой женщины, пришлось ей же и расплачиваться.
Подобными фактами, невероятными и возмутительными была насквозь пропитана жизнь стариков в доме на Педагогической, 24. Во многом она остается таковой и по сей день.
Чтобы изучить историю прихватизации пансионатских квартир, потребуется бригада следователей. И желательно из Генпрокуратуры. Но тут необходима воля со стороны городских властей. А ее нет. Директору департамента труда и социальной политики Одесского горсовета Елене Китайской, которая занимает позицию «наша хата с краю», вообще непонятно, ради чего газета поднимает эту тему. «Мы не в состоянии вернуть 63 приватизированные квартиры. Это частная собственность. Люди вселялись по ордерам, и имели право приватизировать свои квартиры. Прокуратура в свое время это подтвердила. И мы сейчас не можем вернуться в 1995 год», — заявила она.
В феврале этого года Одесский горсовет, с подачи департамента, вынес решение о реорганизации КП «Гериатрический пансионат для одиноких лиц пенсионного возраста». В итоге коммунальное предприятие на Педагогической было ликвидировано, а оставшиеся у города 27 социальных квартир присоединены к КП «Гериатрический дом милосердия имени святого целителя Пантелеймона», который с недавних пор объединяет два дома престарелых на улицах Ясной и Терешковой, где палатная система.
Реорганизация, которая вызвала волну критики в адрес департамента и ее руководителя со стороны проживающих там стариков, — тема следующей публикации. Скажу лишь, что город легким взмахом чиновничьей руки, поддержанной депутатским корпусом (который даже не ведал, какой «приговор» подписывает), поставил точку в прежних вялых попытках власти вернуть дому на Педагогической прежний статус. Открестился от квартирных махинаций и проблемных квартир, которые можно вернуть городу. А их немало. Есть среди них и пустующие. И дал отмашку на их вольное «плавание». К какому берегу они прибьются, догадаться несложно.
